Адриана лежала на спине, скинув тонкое одеяло на пол. Черные кудри разметались по серой, жесткой подушке. Обнаженную белую кожу заливал свет полной луны, вспыхивая бликами на изгибах бедер, серебря искусаные губы.  Ее глаза были широко раскрыты и смотрели казалось в одну точку.
Боли больше нет... Я прошла через это, я вытравила у себя из души все, что могло помнить и болеть о твоей смерти, Доминик. Твое имя больше не отдает горечью на моем языке. Я уже год не просыпалась в слезах от видения твоего лица...
Мгновенная картинка перечеркивает все эти мысли. Грязное, серое-зеленое от боли и мокрое от пота лицо Доминика. И снова хочется кричать и биться и спрашивать саму себя - как можно было быть такой слабой? Как можно было тогда поддаться его уговорам, уговорам дрожащего в лихорадке, обессилившего Доминика, который никогда - никогда! - не сдался бы? Она тогда была измотана долгим путем по лесу. Была затравлена и в отчаянии от того, что не может вылечить его сейчас, не может даже облегчить его болезнь...
- Я смогла... Я вытравила из себя ту слабую девчонку, которая рыдала над трупом... Никогда... Никогда больше... - шептала она едва разжимая губы. Эти годы были наполнены болью, но болью простой, физической. Казалось, что она поможет забыть и забыться но... Но она ошибалась. Она смогла на время забыть, но не больше.
Спать расхотелось окончательно. Она хотела как-то успокоить отчаянно бьющееся сердце, но не могла. Спустившись с кровати с накинув на плечи конопляный плащ, Адриана чуть не выбежала на улицу. В лицо ударил ветер. Здесь, на севере даже летом было удивительно холодно, не то, что в родной Франции...
Родной Франции. Брызги морского прибоя, путающиеся в волосах. Теплый ветер скользящий сквозь пальцы. Узкие улочки Парижа - как магического, так и маггловского. Жизнь и смех. Адриана попыталась улыбнуться, но не смогла. Та Франция, детство и беззаботная юность, невинная юность, остались в прошлом.
- Убийца. - сказала себе самой Адриана. Она не считала жизней тех, кто переступил ей дорогу. Даже сейчас она думала не о них, а о своей первой жертве. Единственном убитом, который просил ее о смерти. Единственной смерти, которая терзала ее.
Убийца должен быть сильным. Так говорил Мастер. Этому он учил меня все пять лет. Но... Кажется, я так и не смогла стать сильной по настоящему. Я научилась держать меч в сломанных пальцах, но так и не могу забыть и не думать...
Море было совсем близко. Ледяное море, не прогревающиеся даже летом. Адриана сбросила с себя плащ и нырныла в волны. Она последний раз плавала здесь. Завтра, уже завтра за ней придет корабль. Целый корабль - для нее одной, но старшей дочери семьи Дарк незачем проявлять стеснение.
Смогу ли я вернуться к нормальной, обычной жизни? Той обычной жизни аристократа, которую я вела до семнадцати лет? На что будет похож мой реверанс после того, как семь лет я не была ни на одном балу?
Она невольно рассмеялась своим мыслям. Соленая волна накрыла ее с головой, перевернула, толкнула вниз.
Море, ты не хочешь отпускать меня? Я буду скучать по тебе. Темное, холодное, ты утешало меня.
Адриана подняла голову над волнами и жадно вздохнула воздуха. Осмотревшись она увидела, что небо начало светлеть, а на востоке между морем и звездами появилась узкая желтая полоска.
Вот и все.
До своего "дома" она добралась быстро. Сборы тоже не заняли много времени - единственная мантия, ставшаяся у нее была изрядно потрепана, но все дыры были аккуратно заштопаны. Оружие, артефакты, сладко посапывающий Ломеа - когда солнце показалось наполовину она уже была собрана и готова.

Перед тем, как аппарировать к воротам помесья Адриана еще раз взглянула в зеркало. То, что она там видела вызывало неясную дрож и страх и, отчасти, отвращение к самой себе. Нет, дочь семьи Дарк была теперь ухожена и вымыта, одета по моде и могла похвастать изысканным макияжем - ах, знал бы кто, сколько сил на него ушло с непривычки! Синия, в цвет глазам мантия аккуратно облегала фигуру, поблескивая черными шелковыми отворотами, лоснящиеся черные кудри с аккуратно закрашенной ранней сединой, были заколоты серебрянной заколкой с маленькими камушками циркония, туфли были черны и блестящи. Ворот рубашки идеально белый, узкий галстук подчеркивает аккуратную шею и, одновременно, закрывает шрам от ожега в ямочке между ключиц.
Страшным Адриане казалось собственное лицо. Она практически не постарела - 25 лет не тот возраст, когда лицо уже перечерчивают морщины, это просто было другое лицо. Лицо неизвестного ей, чужого человека. Искрящиееся, яркие сние глаза, на которые она - чего греха таить! - порой любовалась в зеркало в детстве, стали другими. Поблекшие, они не напоминали быльше хорошо ограненный камень, они были словно манящая и опасная глубина моря, холодного, безумного, неуправляемого моря. Смотреть в них было страшно, страшно было заглядывать в свою душу и видеть то, что осталось от нее.
- Адри, Адри, помоги, кто это! Ааааааааадриииии! - детский голос из прошлого. И глаза, карие глаза, такие же как у нее. Цвет был другим, а вот выражение тех глаз она видела сейчас в зеркале. Детский страх вернулся в ней самой. Шесть детских, растерзанных тел и она, Адриана, живая, но напуганная до безумия семилетняя девочка в луже чужой крови. И глаза над ней, безумные, бездонные, полные болью и чужой смертью... В зеркале она видела их.
- Убийца... - насмешливо сообшила она своему отражению. Отражение криво улыбнулось, и резануло ее острыми гранями зрачков.
Она отвернулась и аппарировала.
Ворота поместья ничуть не изменились. Те же огромные и кованные, та же покрытая гравием дорожка к парадному входу - все было так, как помнила Адриана. 
Над головой раскинулось огромное, синее небо, без единого облачка, жгущее ее своим теплом. Она слегка нахмурилась опустив голову, и быстрым шагом пошла ко входу. Она отослала письму с совой позавчера и отказа не пришло. Впрочем, приглашения и приветствия тоже. Но разве нужно ей, наследнице, разрешение, чтобы вернуться в собственное поместье!
У дверей ее встретил эльф, молодой, она не знала его имени.
- Здраствуйте, миледи... - пропищал он в раболепном поклоне.
- Сообщи хозяевам, что прибыла их дочь и наследница. - кинула Адриана слуге, не поворачивая головы. Она хотела поскорей увидеть мать, которая, наверняка, сразу заключит ее в объятия, увидеть радостное лицо отца, услышать, как они скажут "Как хорошо, что ты жива!"
- Миледи, хозяйка просила проводить вас в гостиную. - поклонился еще раз эльф. Адриана улыбнулась - ее ждали.
- Я помню дорогу, можешь быть свободен. - сообщила слуге Адриана.
- Миледи, простите, таков приказ хозяйки. Я не могу его не исполнить.
Адриана нахмурилась. На душе появилось какое-то беспокойство.
- Правильно ли я тебя понимаю... - медленно произнесла молодая женщина,- мадам Виолетт Дарк приказала тебе вести меня, ее дочь, словно гостью в моем же собственном поместье?
- Простите, простите, простите... - эльф опустил уши и выращил глаза. - Мне приказали. Я не могу вас оставить.
Адриана сжала зубы. Это недоразумение, должно быть. Просто недоразумение.
- Веди.
Коридоры были прохладными, разноцветные блики от витражей гуляли по стенам. Шаги утопали в мягком ковре. Но пропало, куда-то делось ощущение, что она вернулась домой.
Они уже были в гостинной. Полностью седой Николя Дарк, моложавая Виолетт - что-то кольнуло в сердце, когда Адриана их увидела. Ее мать всхлипнула,  попыталась бросится к ней. В ее синих глазах блестели слезы. Николя удержал ее.
- Мое почтение. - коротко и чуждо сказал он. - Садитесь.
Адриана показалось в этот момент, что все стены поместья пошли трещинами и рассыпались пылью - в одно мгносение, от слов, которые даже не были заклинанием.
Он... Приглашает меня сесть? Я и правда стала гостьей в своем доме?
- Отец... - прошептала Адриана потрясенно. - Отец...
- Ты отреклась от нас первой. - спокойно произнес Николя гладя ей в глаза. - Ты была первой. Уходи. Здесь тебе больше нет места. Можешь оставить фамилию, но частью рода ты больше не будешь. Ты умерла. Адриана Дарк, отрекшаяся от своего рода, была сожрана червями или развеяна по ветру - я не знаю. Не возвращаяся и не вспоминай о нас - мы не вспомним о тебе тоже.
Адриана молчала, не в силах сказать ни слова. Она была словно загипнотизированна этими словами.
Можно было упасть им в ноги, можно было расплакаться и умолять о прощении - и тогда их сердца дрогнули бы. Подсознательно Адриана знала это, но...
- Как будет угодно милорду. - все так же тихо сказала она, гордо вскидывая подбородок. И - все. Таковым было ее последнее прощание с отцом и матерью - горящий взгляд, вскинутый побдородок. Потом она развернулась на каблуках и, не спеша, с выдержкой, зашагала на деревянных ногах к выходу. Эльф ее уже не сопровождал.
Она появилась там же, около зеркала и, сходу, взглянула с свои мертвые глаза убийцы. Сжав кулаки так, что из-под ногтей брызнула кровь, Адриана села прямо на пол, и выдохнула скозь зубы.
Я больше не буду обманывать себя. Никогда.